Архив журнала «Капиталист»
Так это было
РЕПЕТИТОРСТВО В СОСТАВЕ ОПГ
Другие оттенки образования
Эту тему мы начали в прошлом выпуске исторической рубрики «Капиталиста». Репетиторство – эта услуга и вид коммерческой деятельности существует давно. Однако многие про него вспоминают лишь иногда и к сезону сдачи экзаменов в школы/вузы. Между тем, провинциальное репетиторство возникло еще в Петровские времена с появления в России иностранных гувернантов. Продолжилось оно частными уроками для купеческих детей, которыми в качестве приработка занимались учителя гимназий. А вот далее, в советское время, этот вид частной деятельности получил несколько иные оттенки…
Да, в советские годы официальное репетиторство в его нынешнем понимании исключалось, поскольку любая частная коммерческая деятельность находилась вне закона. Но учителя, конечно, занимались со школьниками и после уроков индивидуально, и на дому. Часто по собственной инициативе и, естественно, бесплатно.
Впрочем, тогда считалось, что дополнительные занятия – удел слабых учеников, которые не могли справиться с общеобразовательной программой самостоятельно.
В более поздние советские годы специалисты-предметники приглашались для подготовки к поступлению в вузы, и им платили за услуги. Но в целом в обществе негативно воспринималась сама мысль, что некие преподаватели частным образом могут лучше донести предмет, чем общеобразовательные учреждения. И это был как минимум намек на коррупцию и левые заработки.
Как оказалось далее, от обычного репетиторства до репетиторства в составе организованной преступной группы всего один шаг. Поэтому данная статья получилась с неким негативным уклоном, с эпизодами, в которых нечистые на руку товарищи желают погреться и набить свой карман на ниве образования.
Без зачеток и экзаменов
Начнем с экскурса в историю. В 1920-х правительство сократило количество вузов в стране. Самыми востребованными и популярными у студентов тогда были аграрные и инженерные специальности.
К концу 1920-х система высшего образования была нацелена на подготовку узких специалистов. Постепенно уменьшали количество лекций в пользу практических занятий. Интересно, что студенты в те времена сами выбирали, какие предметы посещать. Экзамены, зачетки и дипломы были отменены. Срок обучения сокращался до двух-трех лет. Многие вузы стали ведомственными и, согласно иерархии министерств, делились на престижные институты и не очень котирующиеся у абитуриентов.
Возврат к прежней системе с сессиями, сдачей дипломных экзаменов и присвоением ученых степеней произошел только к 1937 году.
В послевоенное время наступил краткий период, когда вузы готовили большое количество специалистов, на среднем уровне владеющих профессиональными знаниями и умениями. И это вполне удовлетворяло командно-административную экономику.
Усиление борьбы за народное добро
Можно смело утверждать, что до 1970-х годов в основную массу советских вузов поступить под силу было каждому желающему. И в каких-то особых знакомствах, поступлении по блату не было необходимости.
Однако в более поздний период – с повышением уровня престижности высшего образования и ослабевшей подготовкой в средних школах – стали выявляться случаи коррупции. И, к сожалению, часто среди тех, кто брал взятки за поступление в вузы, попадались и так называемые репетиторы.
Возможно, коррупция существовала в скрытой форме и раньше, но до середины 1960-х ее не выявляли как общественное явление. И только после письма ЦК КПСС от 29 марта 1962 года «Об усилении борьбы со взяточничеством и разворовыванием народного добра» советская общественность начала по-иному реагировать на кумовство и «благодарности» при решении личных вопросов.
В середине 1970-х этот циркуляр несколько раз пролонгировался, в том числе, и для системы вузов.
Аферы с документами образования в Тулуне
Первый, с кого начнем данный очерк, – советский писатель Павел Нилин. В 1928 году он трудился в редакции газеты «Власть труда» штатным фельетонистом. До этого автор, ставший известным в годы хрущевской оттепели своими повестями «Жестокость» и «Испытательный срок», служил в Тулуне в уголовном розыске.
Там он сталкивался с самыми разными преступлениями и аферами, в том числе с подделкой документов. Наиболее распространенными и, что называется, «востребованными» документами для подделок и махинаций, были свидетельства об образовании. Интересно, что спрос на такие поддельные документы был тогда у представителей судебной системы.
Дело в том, что с 1920 года по середину 1930-х среди судей в СССР нередко встречались малограмотные люди. В своих решениях они чаще всего руководствовались «революционным чутьем», нежели буквой закона, поэтому за одно и тоже преступление в разных частях страны можно было получить совершенно разные сроки.
Естественно, что советская фемида пыталась повышать уровень образования судей методом нетривиальным, но вполне распространенным в те годы. Это были чистки судейского состава. Чтобы пройти такую чистку, нужно было доказать свою полную преданность делу большевизма и продемонстрировать некий уровень знаний. Тут в ход и шли липовые свидетельства об образовании, которые изготавливали в провинциальных городах Иркутской губернии.
Тем читателям, кто сомневается в достоверности приведенных фактов, сделаю отсылку к уникальному историческому изданию «Иркутский НЭП: начало конца. Дело иркутского ОМХа, 1926-1927 гг.».
Пересказывать книгу – занятие неблагодарное. Но если вкратце, то так. В центре того скандала оказался тогда партиец с большим дореволюционным стажем (член партии большевиков с 1904 года), участник боев за советскую власть – Евгений Лосевич.
В 1920-х он работал в Иркутском губисполкоме начальником отдела местного хозяйства (ОМХ), дослужился до председателя губисполкома. То есть стал одним из руководителей Иркутской губернии. Был по-своему деловым человеком: развил коррупцию, бюрократическую волокиту и подделку документов. Естественно, что одному ему это было бы не под силу в масштабах региона. Работала система.
Но работала она недолго. Арестовали Лосевича в 1926 году и расстреляли, обвинив в крупной растрате казенных денег.
Ректорские списки
А далее, судя по публикациям в газете «Советская молодежь», левые дипломы в иркутских вузах продавались в 1940-м, 1960-м и в перестроечные годы. Единственный вуз, где о подобных фактах неизвестно, – это мединститут.
Еще стоит упомянуть о так называемых ректорских списках, в которые заносили детей (абитуриентов) важных или «нужных» людей. Возникновение этого явления можно отнести к середине 1970-х. Спрос на поступление в вузы родил и предложение. Это тоже был своеобразный рынок: одна сторона имела служебное положение, другая – деньги. Обмен происходил только по звонку «сверху».
Кстати, несколько дел по ректорским спискам в Иркутске дошли до суда – на музыкальном факультете пединститута и на отделении журналистики филфака госуниверситета в конце 1970-х и в первой половине 1980-х годов. В то время в газетах «Советская молодежь» и «Восточно-Сибирская правда» выходило немало статей на данную тему.
Тогда существовала практика проведения товарищеских судов, организуемых по территориальному или производственному принципу. Их целью были попытки исправления человека силами коллектива.
Так вот, на товарищеских судах в вузах были вынесены решения о необходимости привлечь участников коррупционных схем в вузах к уголовной ответственности и передать материалы соответствующим органам. Естественно, что подобные решения принимались не самим товарищеским судом, а выше – на уровне обкома и горкома партии и на основании имеющихся материалов следствия.
Из консерватории в СИЗО
После такого суда к залу консерватории, находящемуся в корпусе музыкального факультета пединститута на улице Желябова, подъехали конвойные и увезли уже бывших преподавателей-репетиторов в СИЗО.
Кстати, товарищеский суд в иркутском пединституте не стал тогда ограничиваться одним или двумя оступившимися преподавателями. Тогда была вскрыта цепочка лиц, задействованных в принятии коррупционных решений под видом дополнительных внеклассных занятий для абитуриентов и студентов.
Ключевое место в той преступной схеме оказалось у комсомольской организации вуза, в которой и распределялись так называемые квоты, по которым дети «нужных» людей делились по факультетам для поступления. Затем определялся список репетиторов, которые дополнительно занимались с абитуриентами и студентами.
Каждый в этой цепочке отчислял определенную сумму заработка репетитора непосредственному организатору схемы.
Оплата услуг – сберкнижками на предъявителя
А на отделении журналистики ИГУ некий преподаватель, по совместительству председатель профильной приемной комиссии, проводил частные занятия с десятиклассниками, желавшими поступать после окончания школы на журналистику.
Его деятельность оплачивалась родителями учеников, причем, не наличными, а сберкнижками на предъявителя, на которых уже находились требуемые суммы. Были ли это взятки или плата за его работу репетитора? – тут можно по-разному определять. Но дело завели. В квартире преподавателя провели обыск. Нашли все сберкнижки с деньгами, которые он хранил в тайнике, вмонтированном в столик-шахматную доску с двойным дном и массивной чугунной стойкой.
Думается, что нечто аналогичное просуществовало в высшем образовании до начала 1990-х годов. Вот еще одна схема
К примеру, в сентябре 1991 года на базе одного из иркутских вузов, позже канувшего в Лету, создали «воскресный лицей», в котором осуществлялась подготовка школьников (в субботу и воскресенье) по трем выбранным дисциплинам, необходимым для поступления на определенные факультеты. Например, для поступления на исторический факультет слушатели ходили и учились русскому и иностранному языкам, истории.
В итоге девятимесячного обучения все слушатели без вступительных экзаменов зачислялись в данный институт. При условии сдачи выпускных экзаменов в школе.
Как позже выяснилось, среди слушателей данного «воскресного лицея» более половины детей составляли те, чьи родители числились в так называемом ректорском списке. Курсы «воскресного лицея» являлись платными, а занятия в нем шли по системе репетиторского натаскивания детей «нужных» родителей на определенный балл.
В июне следующего 1992 года все слушатели стали первокурсниками вуза. А когда таким процессом поступления заинтересовались в прокуратуре, ректорат изготовил фиктивные ведомости по приему экзаменов у абитуриентов.
Ксерокопия квадратика
И в заключение история про одну из моих самых любимых преподавательниц по истории. На лекциях мы, студенты, слушали ее, раскрыв рот.
Она трудилась в иркутском вузе с первой половины 1980-х по 2013 год. Умела за две недели подготовить к поступлению в вуз и, по утверждению злых языков, продавала дипломы об окончании этого самого учебного заведения.
Отвечала она за выписку и оформление дипломов, которые приходили в количестве несколько большем, чем реально было выпускников, – на тот случай, если часть дипломов окажется испорченными.
Так было заведено в системе образования, и это правило действует до сих пор. Если вдруг бланк диплома оказывался испорченным при заполнении, составлялся специальный отчет, куда вклеивался вырезанный квадратик из этого бланка. Отчет уходил в Москву
Но наша героиня никогда не портила бланки дипломов. Лишние дипломы, вполне реальные, она их использовала в своих корыстных целях – продавала на сторону. А в московский отчет вклеивала цветные ксерокопии квадратиков. Зарабатывала на этом совсем не плохо – могла позволить себе многое.
И конечно действовала она не одна – слишком много документов надо было оформить, чтобы легализовать все пять лет «обучения» обладателя такого диплома об окончании вуза.
Позже, когда ей стали поступать намеки о причастности к махинациям с дипломами, она уволилась из вуза. Но до сих пор трудится в системе образования…
- Число просмотров: 131